А сегодня Саакашвили заявил что он военнопленный. Интересно с какой страной он воюет.
"Сначала он два раза упал на меня на эскалаторе метро. После второго раза мне это надоело, и я спустилась на пять ступенек вниз.
Затем он ехал в том же вагоне, что и я, и падал на людей. Сел, но не смог подняться на Васильковской, и упал на женщину, сидевшую рядом. Поднимаясь, он каждый раз беззвучно извинялся.
Выйдя из вагона, он упал на платформе и чуть не оказался под отъезжающим поездом.
Ну хватит! – сказала я и другие пассажиры, и позвали дежурившего в метро полицейского. Вручив его в руки полицейского, пассажиры разошлись. Осталась только я, наверное, потому что он на меня падал, и еще одна девушка, возможно по той же причине.
А он стоял, зажмурившись, и улыбался. Как-будто нашкодивший, но открывший для себя что-то прекрасное, ребенок. Да он и был ребенком, лет двадцати или двадцати двух от силы. Казалось, что он напился первый раз в жизни, и отчаянно пытается остановить кружащуюся в голове карусель.
Полицейский оказался хорошим парнем, таким белокурым добряком, откуда-то с черниговщины или сумщины, я думаю.
Тихто? – допитувались ми. А він лише посміхався та показував на голову. Контузія? – раптом спитав поліцейський. Той кивнув. Що в тебе є? Дай номер твоїх родичів, ми зателефонуємо, і вони тебе заберуть. Тобі не можна йти самому. Він витяг телефон і документ. Але код телефону відмовився казати, а документ виявився посвідкою учасника бойових дій.
Нарешті він сказав, що в Києві у нього нікого немає. А також, відповів, що йому треба на вулицю Ломоносова. І почав благати поліцейського, щоб той його відпустив. Отак: пане, поліцейський, я вас благаю, відпустіть мене, будь ласка. Зі сльозами, як дитина, якій страшно.
Общага? – спробувала здогадатись я. Так, - відповів хлопець.
Ну тоді поїхали зі мною.
Ледь дотягли його до машини разом з поліцейським, все казав, що йому потрібно купити київський торт, справжній. Запхали в машину, поїхали.
Чому ти мене везеш? – допитувався. По дорозі, - відповідала.
Вів себе чемно, терпів, вибачався. Сказав, що відмічав з друзями щось важливе, та не розрахував сили.
Що ти там робив, у зоні бойових дій? – не витримала я. Що й всі, - відповів. Щось розскажеш? - Ні.
Зупинились біля Новуса. Спочатку думала пошукати там торт, але він сказав, що хоче купити щось антиалкогольне, а біля Новуса – аптека.
Виходь, - кажу, - з машини. Чи ти спиш? – Ні, - підтягує ногу.
Що з ногою? - Паралізована після поранення. Але вже легше.
Бля. Так от чому він падає.
Зашли в аптеку. Покажешь удостоверение и без очереди, или постоим? – Постоим.
Постояли, купили воду и порошок, выпил. Чего ты со мной возишься? – сто раз переспросил.
Откуда ты? – спрашиваю.
Из Днепра.
Еще и кореш.
Идем в общагу, звонок. Наверное ТОТ САМЫЙ рингтон, потому что вздрогнул. Моя Любимая, - увидела я на экране. И сердечки по экрану плывут. А на пальце - обручальное кольцо.
Узнаю, что сегодня вечером ему на автобус до Днепра, едет к жене, буквально через пару часов. Зачем торт теперь понятно. Отпустить нельзя – в лучшем случае не успеет на автобус и расстроит любимую. В худшем и наиболее вероятном, попадет в полицию. И куртку новую испачкает в грязи. Поэтому идем в общагу вместе. Идем – это громко сказано.
Там Сережа, – рассказывает, - друг и сосед по комнате, он тоже с войны пришел. Ему ногу ампутировали. Представляшь, мне жена звонит, а я тут с тобой.
Не волнуйся, - смеюсь, - во-первых, она нас не видит, а во-вторых, мне сто лет.
Как тебя зовут? – спрашивает, всматриваясь.
Потом скажу, когда дойдем.
Общага оказалась студенческим профилакторием. Они там на реабилитации. В комнате тепло и чисто, как дома. Сережа был на месте, на своей кровати. Широкоплечий, атлетичный парень. Только правой ноги его на месте не было. Совсем. Ни сантиметра.
До свидания, Ольга, доставку к автобусу организуем, - радушно попрощался Сережа, после того как я, уходя, все-таки представилась. И, послушный детским инстинктам, сделал движение навстречу. Но вспомнил, что не дойдет, и помахал рукой.
Мне стало спокойно – теперь есть Сережа. Поэтому парень, который падает и которого зовут Владислав, сегодня обязательно сядет на свой автобус. Можно уходить...
Война, она, сука, рядом. Она засела везде. В этих, таких домашних городских мальчиках, студентах четвертого курса, в их любимых из Днепра. Воинах двадцати двух лет отроду, безногих, периодически теряющих память, но ни о чем не жалеющих и ни на что не жалующихся. Светлых и мужественных, отчаянно пытающихся ее забыть, запить, зажмурить... Стереть все, что пришлось пережить Там. Отмотать ленту на момент до, и жить дальше, как раньше. Не получается пока – ноги не вернешь, товарищей тоже. Ее, проклятой, много, очень много. Она маскируется, и мы слепоглухие. Но стоит только кому-то упасть на тебя в метро, и. Здравствуйте, у вас сектор Война на барабане."
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
